«Умница и красавица» – самые частые отзывы зрителей об этой актрисе. Героиня моего интервью ИРИНА ТАРАННИК – привлекательная, женственная и талантливая актриса Российского Академического Молодежного Театра, которому она верна уже 13 лет, с тех пор как окончила ВТУ им. М.С. Щепкина (курс В. Коршунова). В театре она играет как в сказочных и исторических спектаклях, так и в современных постановках. В кино же её героини чаще всего романтичные и лиричные, но есть и исключения. Сама Ирина уверена, что в ней, как в актрисе, много нераскрытых возможностей. Но профессия для неё – это не вся жизнь, ещё она любящая и заботливая жена и мама.
Ирин, ты родилась в Благовещенске, затем переехала в Ростовскую область, а потом в Москву. Почему у семьи получилось столько переездов?
У меня бабушка родилась в Ростовской области, а потом уехала с дедом на Байкал строить Амурскую магистраль. Тогда это была стройка века, туда все ехали за хорошей жизнью. Моя мама окончила педагогический институт в Благовещенске (город в Амурской области – прим. ред.), и там же с папой познакомилась, а потом и я родилась. У родителей совместная жизнь, к сожалению, не сложилась, и мы с мамой вернулись в Ростовскую область. Но и там жизнь не складывалась. Это были лихие 90-е, мама работала учительницей и переходила из одной школы в другую, потому что денег по полгода не платили, мы кормились тем, что росло на огороде у бабушки с дедушкой. А уже в 2000-м году мама переехала в Москву, потому что не было работы, и надо было что-то менять. При этом она ещё хотела мне дать хорошее образование. Мама год или два пожила в Москве одна, обустроилась и забрала меня к себе от бабушки. Школу я уже здесь заканчивала.
У меня мама — герой. Я ей многим обязана. Я и в театральный поступила благодаря ей. Все удивляются, что это она сподвигла меня на такой поступок, потому что часто родители против того, чтобы дети шли в театральный институт.
Я один ребенок у мамы, и на меня была надежда, что я как-то повлияю на благосостояние семьи. Бабуля говорила: «Ирочка выйдет замуж за американца, уедет в Америку, и мы, наконец, заживем». Поэтому я с детства чувствовала, что мне надо что-то сделать, и, когда в 10-11 классе выбирала профессию, то делала это по принципу «где денег больше зарабатывают». Решила, что пойду в Налоговую академию. Собиралась уже идти туда на подготовительные курсы. А я в Ростовской области в 10 лет ходила в театральную студию, и мама так робко мне говорит, когда я собралась в налоговую: «Ты же хотела стать актрисой. Попробуй. В Налоговую всегда успеешь пойти». Мы жили недалеко от ВГИКа, и я стала ходить на подготовительные курсы в этот институт.
Москва оказалась твоим городом?
Нет… Я благодарна Москве за возможности, которые она мне дала, но жить здесь до старости, я бы не хотела.
Ир, а что за конкурс красоты был, в котором ты участвовала в детстве?
Конкурс назывался «Мини мисс-95»… У меня всё, что связано с моей профессией, которой я сейчас занимаюсь, построено из случайностей, совпадений, чудес. Так же и этот конкурс. Я о нём даже не знала. От нашей школы должна была участвовать другая девочка, но что-то с ней случилось, и она не смогла. Отправили меня. Я позже всех начала к нему готовиться, у меня и номер был 13, и всё как-то неудачно складывалось. Что я там делала — непонятно. И опять же спасибо моей маме за то, что мы напридумывали для конкурса. Было три творческих задания. Надо было, по-моему, сочинить стихотворение. Это ладно. Я когда маленькая была, много писала. У меня семья до сих пор вспоминает что-то из моих стихов. Второй конкурс был музыкальный — спародировать певицу. Я показывала Линду, она только появлялась и была на пике успеха. И третий конкурс — представить, кем я буду через 20 лет. У нас была история о том, что я через 20 лет стала успешной актрисой, мне звонит Михалков, приглашает на съемки, а я говорю: «Извини, Никит, я уже Спилбергу пообещала». Это было трогательно и забавно. Я не заняла первое место, его заняла дочка прокурора. Может быть, она действительно была лучше, — не знаю. Но у меня был прекрасный титул — я стала «Мисс Голливуд». Это было моё первое знакомство с большой сценой — мероприятие проходило в местном Дворце Культуры. А на следующий конкурс меня уже пригласили ведущей. Вот тогда мне этот укол чего-то творческого и «впрыснули», но потом я надолго об этом забыла. В детстве, наверное, все девочки хотят быть актрисами, певицами, ещё учительницами и врачами, а потом часто эти желания проходят.
Ты в детстве много читала?
Да. Чтение — это же мир, в который можно уйти от своих проблем. Я до сих пор люблю читать и читаю много. Чтение — это то, чем я горжусь, что очень люблю.
Читаешь только на бумаге или в электронном виде?
Я покупаю бумажную версию и закачиваю дубль в электронную книгу. Бумажную дома читаю, чтобы не таскать, а электронную удобно брать с собой. Но запах бумажных страниц ни с чем не сравнится.
Сейчас что читаешь?
Недавно читала «Июнь» Дмитрия Быкова. Про июнь 1941 года. Про то, как кто чувствовал приближение войны. Интересно. Сейчас много читаю литературы про воспитание детей, открыла для себя великолепную книгу Альфи Кон «Воспитание сердцем» – это просто la bomba.
Любимая книга, произведение есть?
Не могу выделить что-то одно. Могу назвать несколько авторов, которые на меня повлияли. Для меня стала потрясением последних лет книга «Дом, в котором…», автор – Мириам Петросян. Я её года полтора назад прочитала и до сих пор под большим впечатлением нахожусь. Из классиков люблю Достоевского. Для человека, как я, который жил в глубинке, — это любимый автор, он так чувствует и описывает, что будто про себя читаешь. Конечно, я не сравниваю себя ни с Раскольниковым, ни с кем-то ещё из его героев. Я имею в виду какие-то свои внутренние ощущения. Когда читали в институте «Братьев Карамазовых», был один момент, связанный с Алёшей, сейчас не смогу его точно процитировать… Тогда случилась ситуация, что я не могла читать дальше, со мной что-то внутри происходило, что казалось, меня разорвет. Я пошла к педагогу Сергею Владимировичу Тихомирову и говорю: «Он сейчас колеблет мою веру, и веру даже не в Бога, а просто в то, на что я опираюсь в жизни внутри себя». Сергей Владимирович ответил: «Найдите в себе силы и читайте дальше — это нужно». И он, конечно, оказался прав. Я поняла, что моя внутренняя вера стала ещё сильнее, и ничто меня не способно сбить с пути так, как Алёшу. В Достоевском, мне кажется, каждый находит то, что ему созвучно. Ещё рассказы Уильяма Фолкнера люблю. Самое любимое произведение у него — «Когда я умирала». Вроде ни о чём, но то, как роман написан и как заканчивается, сильно впечатляет. Я люблю такие фильмы, книги, когда смотришь или читаешь, и понимаешь, что после них с тобой что-то произошло. Наверное, я и существую в своей профессии в надежде на то, что моя работа — роль в кино или в театре — для кого-то сделает что-то подобное, изменит его. Или человек скажет: «Это про меня спектакль». Ради этого мы, наверное, и занимаемся своей профессией, чтобы со зрителями что-то происходило. Потому что я сама очень кайфую от внутренних изменений, столкновений, а когда подобное происходит с кем-то благодаря мне, когда я узнаю об этом — это космос.
Тебя при поступлении брали только в ВТУ им. М.С. Щепкина или были другие варианты?
Я ведь не с первого раза поступила. Как уже говорила — я ходила на подготовительные курсы во ВГИК, и в тот год курс набирал Баталов Алексей Владимирович. И, конечно, попасть к нему на курс — было бы счастье. Но тогда был очень большой конкурс во ВГИК, и меня не взяли. В другие ВУЗы не ходила, так как была уверена, что раз хожу на подготовительные, и мне говорят, что у меня всё хорошо, то я справляюсь и поступлю. Но зато курсы мне дали понять, как готовиться. Ещё у нас на подготовительных был очень хороший педагог по речи, который исправил мой ростовский говор. А у меня он был сильный!
Не поступив, я устроилась работать секретарем в агентство недвижимости. И уже на следующий год пошла на прослушивания во все театральные ВУЗы.
Как получилось, что я стала учиться именно в Щепке? Есть такой замечательный артист Малого театра — Сергей Потапов. Он тогда только окончил курс Коршунова Виктора Ивановича, к которому мы с Денисом (Денис Васильев, актер, муж Ирины – прим. ред.) и поступили. Сергей — фанат своего училища и Малого театра. И он почти всех девочек, которые потом учились у Виктора Ивановича Коршунова, уговорил учиться именно в Щепке. Пятерых девчонок я знаю точно, которые должны были идти на курс к Владимиру Владимировичу Иванову в Щуку (ТИ им Б. Щукина – прим. ред.), но оказались в Щепке. Мы же общались все. Кстати, одна из них потом стала женой Сергея Потапова, но ненадолго. Он умел уговаривать. Ко мне он просто подошел, взял меня за руку и сказал: «Ты же понимаешь, что ты должна идти сюда?». Я говорю: «Нет. Почему?». Он: «Потому что это лучшее училище. Понимаешь?». И я, как под гипнозом: «Да, конечно». И пошла. Спасибо ему большое, потому что я в институте с Денисом познакомилась. В ГИТИС меня тоже брали. Но там третий тур был в один день с Щукой, и я выбрала в тот день Щуку, так как в ней мне уже точно сказали, что возьмут. Но учиться в результате всё же осталась в Щепке.
А с чем поступала, что читала?
У меня был монолог Варюхи-горюхи из «Поднятой целины» Михаила Шолохова. Я же жила в Ростове, мне это было близко. Но, наверное, смотрелось забавно, потому что я была тогда безумно худая — при росте 170 см весила всего 47 кг — и при этом читала монолог Варюхи-горюхи. Потом у меня было стихотворение Марии Петровых «Нет, мне уже не страшно быть одной» и басня Сергея Михалкова «Ромашка и роза». Ещё, кажется, у меня был отрывок из пьесы «Дом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу. Но его я держала, как запасной вариант, если просили ещё что-то прочитать.
Ирин, когда ты училась в Щепкинском училище, у тебя не возникало мысли, что, может быть, не своей профессией занимаешься? Сразу поняла, что это твоя дорога?
Я до поступления в институт вообще не очень понимала, что это за профессия. Отстраненно к ней относилась. У меня было абстрактное желание стать актрисой. Спасибо моей маме, что она убедила меня снова пробовать поступать после неудачи со ВГИКом. И только когда я начала учиться в институте, то стала осознавать, насколько это сложно, но при этом интересно. И вот тогда ко мне стало приходить убеждение, что я на своем месте, что это то, чем я должна заниматься по жизни, стало приходить понимание, что это за профессия, и возникла любовь к ней.
После Щепки сразу в РАМТ попала?
В РАМТ я попала ещё во время учебы на третьем курсе. У меня одним из педагогов была Лариса Ивановна Гребенщикова — она актриса РАМТа. Тогда Алексей Владимирович Бородин выпускал в РАМТе «Берег утопии». В этом спектакле была занята практически вся труппа, и одна актриса ушла в декрет. Алексею Владимировичу больше некого было брать из театра, его студенты в ГИТИС только поступили, и он спросил у Ларисы Ивановны, нет ли у неё какой-нибудь студентки на примете. Я тогда считала, что Лариса Ивановна меня недолюбливает, но тут она подходит и говорит: «Собирайся, пойдем в театр на знакомство». Я пришла, мы пообщались с Алексеем Владимировичем, он посмотрел на меня, потом пришел на дипломный спектакль, который мы с Денисом играли, причем только на второй акт, и пригласил меня репетировать роль Любови Бакуниной. И уже, когда мы выпустили этот спектакль, на банкете после премьеры Алексей Владимирович меня спросил: «Ты пойдешь к нам в театр?». Я ответила: «Да, конечно!» И он попросил меня больше никуда не показываться, и, как окончу институт, он возьмет меня в штат РАМТа. Я на тот момент полюбила этот театр. В театре много чего может быть, мягко говоря, но люди в РАМТе работают необыкновенные, — в первую очередь женский актёрский этаж. У нас и чаепития устраиваются. В театре нет большого количества сильно пожилых актрис: в основном самые старшие, кому слегка за 50, но их хочется называть «девочки». Это был чуть ли не первый курс Алексея Владимировича, который он почти целиком взял и привел в театр, и сейчас они костяк театра. Среди них Наташа Чернявская, Таня Весёлкина — замечательные женщины, которые сделали атмосферу в театре, и она просто поддерживается, а это подкупает. В нынешнем поколении этого уже нет, и во мне тоже нет.
Тебя в РАМТ взяли сразу в 10-часовой спектакль. Не сложно было?
Я обожала «Берег утопии», мне нравилось играть в исторических костюмах. Но моя героиня была только в первой части, которая утром шла. Во второй части меня не было. А в третьей — у меня была другая роль, совсем крохотная — итальянка в чёрном парике.
Мы как-то ездили с этим спектаклем на гастроли в Испанию. У нас было два города — Мадрид и Барселона. Если мы дома играли «Берег утопии» в один день по субботам, он начинался в 12 часов и в 10 часов вечера заканчивался, то в Испании мы играли: среда — 1 часть, четверг — 2 часть, пятница — 3 часть, а в субботу — целиком. В Мадриде всё прошло хорошо, а когда приехали в Барселону, нам сказали, что у них сиеста и начинать спектакль мы можем только в 16 часов, закончили мы его в 2 часа ночи. В третьей части у нас много детей, которые уже хотели спать. Но мы всё отыграли, еле справились, а испанцы сидели 10 часов и ещё читали субтитры. Но на поклонах нас зрители минут 20 не отпускали, стояли и кричали «Браво!», — это был такой экстаз! Мы потом разговорились с одной актрисой, которая служила в театре, на сцене которого мы играли, она говорит: «Нам так надоел современный европейский театр, в котором немного другие тенденции сейчас, и вдруг вы приезжаете с историческим спектаклем, в исторических костюмах, у вас соблюдены основные академические каноны исполнения спектакля, — для нас это просто чудо! Вы не театр, не труппа, а какой-то храм». Я запомнила её слова, потому что для них это было потрясение.
Ещё перед поездкой я очень боялась летать. И тут у меня первые гастроли, мы летели с пересадкой — туда ужасно полёт перенесла. А уже обратно я настолько устала, потому что всё свободное время мы ходили в музеи, гуляли, приползали в гостиницу глубокой ночью, эмоционально напитанные, что весь обратный полёт я спала, хотя нас сильно трясло. С тех пор не боюсь летать. Потом ездила по этим местам с Денисом, на него что-то не произвела Испания такого впечатления, как на меня.
Вы с театром часто на гастроли ездите?
Нет. Большие гастроли ещё были в Корею со спектаклем «Участь Электры» и всё. У нас с Денисом тогда был медовый месяц, мы только поженились, и он поехал со мной. Вот от Кореи он до сих пор под впечатлением, а я ничего особенного не помню. Может потому она произвела сильное впечатление, что для него это была первая азиатская страна: он не был в Таиланде, а я пару раз была.
Ирин, у тебя около двух лет назад состоялась премьера в РАМТе — главная роль в спектакле «Проблема» по пьесе Тома Стоппарда. Расскажи про спектакль. О чём он?
У нашего театра большая дружба с сэром Томом после «Берега утопии». Спектакль «Проблема» уже был поставлен в Лондоне и Нью-Йорке, в России — мы первые. Пьеса новая, это одна из последних пьес Стоппарда. В английском варианте она называется «The hard problem» — это немножно другое значение, чем «проблема». «The hard problem» – это научный термин, трудная задача, это про дуализм мозга и сознания. Когда я прочитала пьесу, и мы начали над ней работать, оказалось, что сейчас эта тема настолько актуальна, что только ленивый не слышал о ней. Выходит много книг, и ученые мучаются над вопросом «откуда берётся сознание?» — это продукт мозга или же это что-то «сверху» — то, что каждый называет по-разному, — Бог, вселенная, космос? Это то, что касается научной терминологии, ведь действие в постановке происходит в Институте Мозга и наши герои — учёные, которые работают над вопросом «откуда берется сознание?». А если посмотреть на историю моей героини по-другому, то в основе спектакля — чистая мелодрама. Сильное спойлерить не буду, расскажу частично. Моя героиня — девочка из неблагополучной семьи, она в 15 лет родила ребёнка и по закону вынуждена была его отдать. Через пять лет мы видим, что она окончила престижный институт и занимается психологией, ещё через пять лет — начальница отдела психологии в Институте Мозга. Она идет вперёд для того, чтобы оправдать свой поступок, заглушить — это её внутренняя мотивация, что она про себя договорилась с Богом, что будет хорошей, а он позаботится о её ребёнке. Моя героиня не знает где её дочка, что с ней, а может только гадать и молиться каждый день, чтобы у дочки всё было хорошо. Но сказать, что я буду хорошей и быть хорошей — разные вещи. И когда она, действительно, совершает хороший сильный поступок, Бог ей даёт возможность узнать, что в данный момент с её ребёнком. Роль у меня прекрасная, и спектакль, мне кажется, получился интересным.
Мы работали над спектаклем месяцев семь. И уже играя его, я продолжала открывать в пьесе новые вещи, которые явно были заложены, но я их не увидела с первого раза, они потом доходили. Ещё в пьесе процентов 90 научного текста, мы ничего не поняли после первого прочтения. Том Стоппарт сказал: «Вы прочитайте 14 раз, и всё станет понятно». Но зрителя же не пригонишь 14 раз на спектакль, чтобы он понял, поэтому, если зритель понимает хотя бы драматическую линию моей героини, её личные переживания, то это уже половина успеха. А если он поймет что-то и в нашем научном разговоре — так это вообще прекрасно. Приходит и молодежь, и у меня родственники приходили, которые далеки от театра, — каждый находит что-то своё, зрителю нравится спектакль.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ (перейдите по ссылке)
___
Наталия Козлова
Инстаграм Ирины Таранник @__doppelgaenger
Заглавное фото: Михаил Рыжов
Все фотографии из личного архива Ирины Таранник
___
